Обрюзгший грузный мужчина переходит с невозмутимым лицом из кадра в кадр, иногда неохотно дымя сигарой. Быстро проглатывает все, что ему попадется под руку на кухне. И едва сдерживает слезы, когда его накрывает смутное подозрение об измене жены, с которой он жил не один десяток лет.
Такое впечатление сложилось после фильма «Хичкок». Боюсь предположить, что он хоть в какой-то мере отражает характер Хичкока настоящего.
Завязывается сюжет быстро — с дерзкого решения Хичкока снять впервые по-настоящему жестокий кровавый фильм по одноименной книге «Психо». Все знакомые и коллеги из киноиндустрии отказываются вкладывать деньги в будущий фильм. И режиссер как истинный гений берет все расходы на себя, рискуя домом и накопленным за 60 лет жизни капиталом. Он решает дерзнуть. И я выпрямляюсь в кресле кинотеатра в предвкушении великой человеческой трагедии.
Но страсти, разочарования, яркие моменты эйфории и падения духом — как всегда и бывает при создании чего-то гениального — не касаются Хичкока. Он как будто в панцире. Он добр и светел, когда жена возится с ним как с ребенком, и радостно хлопает в ладоши, когда снимается его фильм. И даже в этом прекрасном настроении у него есть желание подглядывать за всеми. И, хотя в фильме говорилось об этом — мол, так он контролирует актера, чтобы он за кадром вел себя также, как его персонаж. Но вот беда — какими методами Хичкок добивался «вживления» актера — остается загадкой. Поэтому это все пустые слова. И мне было неприятно смотреть на то как Хичкок словно страдающая от безделья женщина вешался по окнам, едва сдерживая себя от соблазна заглянуть в каждую замочную скважину. А любопытство до добра, как правило, не доводит.
И увидел он однажды, как его жена воркует с одним мужчиной. С тем же каменным лицом он напивается, по вечерам с утроенной силой налегает на еду, а когда его жена приходит с поздних встреч, притворяется, что спит. Просидев с лицом умершего человека на съемках фильма «Психо» пару-тройку дней, он совсем расстроился и вскоре вовсе перестал подниматься с постели. Когда наконец к нему приходит его святая жена, которая, оказывается, вовсе ему не изменяла, он жалуется ей, что все кончено: фильм не получился, и жизнь не удалась.
Это были одни из самых страшных слов, которые я когда-либо слышала с киноэкранов. Предположим, если он вовсе не гений, а просто творческий человек — все равно та легкость, с которой он в мгновение ока распрощался с тем, что его так вдохновляло, просто поразительна для меня. Тем более на тот момент ему было около 60 лет, а это значит, что режиссерская работа была для него вовсе не увлечением,а состоянием духа. У меня просто это в голове не укладывается!
И когда фильм достиг развязки, мне открылся тот Хичкок, которого я бы вовсе не хотела знать. Бесталантный, зависимый полностью от жены, человек, который при малейшей трудности раскисает. И самое страшное во всей этой истории — это то, что режиссерство, искусство — то, чем он всю жизнь занимался — получается, не имело особенного смысла в его жизни. Когда у него все хорошо, он готов день и ночь тусоваться с актрисами и играть роль наставника актеров. Но только что-то не заладилось — все, это не для него.
Когда падаешь в бездну смутных чувств страха или горя, если разочарование в жизни застилает глаза непроглядной тьмой — к чему каждый из нас в последнюю очередь обращается? К творчеству. И почти всегда оно, как благодатная сила, дает возможность выплеснуть свое нутро вовне, дать о себе знать самому же себе.
К сожалению, я увидела иного Хичкока. Не пораженного творчеством, а болеющего то ли любовью, то ли безмерным эгоизмом. Это открытие было для меня печальным. И, как следствие, он остался для меня не более чем режиссером, имя которого все слышали.