Человек живет на свете, чтобы постоянно изнутри уничтожать себя, поедать поедом, пока от самого себя не останется только оболочки, которая умрет, через два-три вздоха.

Есть такие мгновения в жизни, такие чувства… На них можно только указать – и пройти мимо.

Подростковый максимализм у взрослого человека – это болезнь, это недоразвитость. И с ним жить тяжело окружающим, и ему тяжело жить с собой, т.к. кроме черного и белого в палитре его нет более цветов, нет других оттенков, нет полутонов. А разве так можно? Разве так хорошо? Разве к этому стоит стремиться?

О, это мление скуки – гибель русских людей!

А если возникают трудности – то, конечно же, непреодолимые, нестерпимые. А обернуться и посмотреть на других – зачем? Ведь именно ему даны страдания нечеловеческие, другие такого и не переживали и про это знать не знали, думать не думали.

Ему казалось, что он теперь только понимал, для чего стоит жить; все его предположения, намерения, весь этот вздор и прах, исчезли разом; вся душа его слилась в одно чувство, в одно желание, в желание счастья, обладания, любви, сладкой женской любви.

И даже великолепный тургеневский слог не спасает это бессюжетное повествование о бесцельном прозябании.

Я все знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо. Вас мне жаль, жаль мамаши, Леночки; но делать нечего; чувствую я, что мне не житье здесь; я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз; отзывает меня что-то; тошно мне, хочется мне запереться навек. Не удерживайте меня, не отговаривайте, помогите мне, не то я одна уйду…