Начало книги было столь многообещающим, что потом я была поражена, насколько же неудобоваримой оказалась книга.

— Скажите, пожалуйста: как у вас обстоят дела с расчасовкой, календарным планом и текстотекой? — спросил он. — По какому принципу вы отбираете материал? Какие компоненты входят в модуль первого уровня обучения? Какое количество смысловых единиц в содержании текста, на ваш взгляд, методически допустимо?

— Может, что еще припомнишь, — спокойно сказал старичок, ковыряя в ухе, — иль уж высказал всю глупость?

В книги слишком много юмора, слишком, и если первые несколько десятков страниц будет смешно, то с каждой прочитанной страницей юмор воспринимается всё хуже и хуже, а под конец уже не просто не смешно, но ужасно раздражает наличие и количество на единицу слова.

Далее, повествование оказалось слишком сумбурным, слишком китайский, слишком перегруженным различными знаниями автора, которые она впихнула в книгу в огромным объеме, ну что ж, теперь я знаю, что автор человек образованный.

Тарквиний Змейк ворвался в класс, как свежий ветер, и задал вопрос, неожиданный для учителя химии:

— Вы знаете, как выглядит китайский иероглиф «учиться»?

Никто не знал.

— Он составлен из трех элементов: ребенок под крышей, а сверху над ним — когти. Вопросы есть?

И Гвидион сразу понял, что у него в сердце всегда найдется место для предмета, который ведет Тарквиний Змейк.

Но читать это произведение тяжело, продираясь сквозь юмор, местами занудное повествование и слишком нечеловеческое повествование в описании бесжетных школьных будней.